Эпитеты, метафоры, олицетворения, сравнения: определения, примеры. Аналогии, ассоциации, метафоры В чем суть информационной метафоры психики

В XVII веке часы и автоматы были всеобщей метафорой для понимания Вселенной и, по аналогии, человеческого ума. Эти машины были доступной и хорошо понятной моделью деятельности психики. В наши дни механистическая модель и соответствующий ей бихевиористский подход в психологии вытеснены иными, более современными подходами. Это прежде всего новая картина мира в физике и когнитивное движение в психологии.

Часы в XX веке перестали быть моделью Вселенной. Потребовалась новая всеобщая метафора. И на эту роль претендует новая машина XX века - компьютер. Психологи все чаще используют компьютерные операции как пояснительную схему для понимания процесса познания. О компьютерах все чаще говорят в связи с проблемой искусственного интеллекта, и наоборот, сами компьютеры все чаще описывают в терминах человеческой деятельности. Так, например, способность накапливать информацию называют памятью, коды программирования - языками, а о появлении новых поколений компьютеров говорят, что они эволюционируют (Campbell. 1988; Roszak. 1986).

Высказывается мысль, что компьютерные программы, которые по существу представляют собой некие инструкции, алгоритмы по обработке определенных символов, действуют точно так же, как сознание человека. И человек, и компьютер получают из окружающей среды огромные массивы информации (стимулов или данных). Далее эта информация подвергается соответствующей обработке, накоплению, на ее основе предпринимаются определенные действия. Таким образом, компьютерные программы выступают как своего рода модель для понимания процессов обработки информации в человеческой психике. Правда, следует оговориться, что такой моделью выступает не сам компьютер как аппарат, а его программное обеспечение (software, а не hardware).

Когнитивную психологию интересуют прежде всего те физиологические корреляты психических процессов, с помощью которых можно понять способы и закономерности обработки различного рода сигналов, лежащие в основе процесса мышления. Свою главную цель когнитивное направление видит в том, чтобы раскрыть «те совокупности программ, накопленных в памяти человека, при помощи которых индивид понимает звуки речи и сам создает новые слова и предложения, приобретает определенный опыт, способен решать совершенно новые проблемы» (Howard. 1983. P. II).

Именно такого рода компьютерное представление процессов получения и обработки информации и лежит в основе современной когнитивной психологии. Можно сказать, что за более чем сто лет своей истории психология в понимании предмета своей деятельности прошла путь от метафоры часов до метафоры компьютера. И дело здесь не в сложности аппарата. Важно иное: и то и другое - машины. Это обстоятельство наглядно показывает глубинную преемственность между прежней и новыми школами в психологии.

«Для психолога, который постоянно озабочен поиском все новых доказательств того, что предмет его исследований имеет некоторое отношение к реальности, соблазн машинной метафоры оказывается почти непреодолимым» (Baars. 1986, P. 154). Интересно, в какой степени известная поговорка о том, что все новое - это хорошо забытое старое. имеет отношение к процессу развития психологии?

Что будем делать с полученным материалом:

Если этот материал оказался полезным ля Вас, Вы можете сохранить его на свою страничку в социальных сетях:

B8

Средства художественной выразительности

Что такое олицетворение? Олицетворение это присвоение неживому признаков живых существ. Например: уставшая природа; солнце улыбается; голос ветра; поющие деревья; Пели пули, били пулеметы, ветер упирал ладони в грудь…; Все безрадостнее, все явственнее ветер за плечи рвет года.

Также в задании встречаются:

Антитеза - противопоставление.

Градация - стилистическая фигура, которая состоит в таком расположении слов, при котором каждое последующее слово содержит усиливающееся или уменьшающееся значение.

Оксюморон - сочетание прямо противоположных слов с целью показать противоречивость явления.

Гипербола - художественное преувеличение.

Литота - художественное преуменьшение.

Перифраза - замена названия предмета описанием его существенных признаков. Например: царь зверей (вместо лев).

Устаревшие слова как изобразительный приём

Разговорная и просторечная лексика как изобразительный приём

Фразеологизмы как изобразительный приём

Риторический вопрос, риторическое восклицание, риторическое обращение

Лексический повтор

Синтаксический параллелизм

Неполнота предложений (эллипсис)

В лексике основным средством выразительности являются тропы (в пер. с греч. - поворот, оборот, образ ) - специальные изобразительно-выразительные средства языка, основанные на использовании слов в переносном значении.

К основным видам тропов относятся: эпитет, сравнение, метафора, олицетворение, метонимия, синекдоха, перифраз (перифраза), гипербола, литота, ирония.

Специальные лексические изобразительно-выразительные средства языка (тропы)

Эпитет (в пер. с греч. - приложение, прибавление ) - это образное определение, отмечающее существенную для данного контекста черту в изображаемом явлении.

От простого определения эпитет отличается художественной выразительностью и образностью. В основе эпитета лежит скрытое сравнение.

К эпитетам относятся все «красочные» определения, которые чаще всего выражаются прилагательными.

Например: грустно-сиротеющая земля (Ф. И. Тютчев), седой туман, лимонный свет , немой покой (И. А. Бунин).

Эпитеты могут также выражаться:

- существительными , выступающими в качестве приложений или сказуемых, дающих образную характеристику предмета.

Например: волшебница -зима; мать - сыра земля; Поэт - это лира , а не только няня своей души (М. Горький);

- наречиями , выступающими в роли обстоятельств.

Например: На севере диком стоит одиноко .. .(М. Ю. Лермонтов); Листья были напряженно вытянуты по ветру (К. Г. Паустовский);

- деепричастиями .

Например: волны несутся гремя и сверкая ;

- местоимениями , выражающими превосходную степень того или иного состояния человеческой души.

Например: Ведь были схватки боевые, Да, говорят, еще какие ! (М. Ю. Лермонтов);

- причастиями и причастными оборотами .

Например: Соловьи словословьем грохочущим оглашают лесные пределы (Б. Л. Пастернак); Допускаю также появление... борзописцев, которые не могут доказать, где они вчера ночевали, и у которых нет других слов на языке, кроме слов, не помнящих родства (М. Е. Салтыков-Щедрин).

Создание образных эпитетов обычно связано с употреблением слов в переносном значении.

С точки зрения типа переносного значения слова, выступающего в роли эпитета, все эпитеты делятся на:

метафорические (в их основе лежит метафорическое переносное значение.

Например: тучка золотая , бездонное небо, сиреневый туман, облако ходячее и дерево стоячее .

Метафорические эпитеты – яркая примета авторского стиля:

Ты - мое васильковое слово,
Я навеки люблю тебя.
Как живет теперь наша корова,
Грусть соломенную теребя?
(С.А.Есенин. «Я красивых таких не видел?»);

Как жадно мир души ночной
Внимает повести любимой!
(Тютчев. «О чем ты воешь, ветр ночной?»).

метонимические (в их основе лежит метонимическое переносное значение.

Например: замшевая походка (В. В. Набоков); царапающий взгляд (М. Горький); березовым веселым языком (С. А. Есенин).

С генетической точки зрения эпитеты делятся на:

- общеязыковые (гробовое молчание, свинцовые волны ),

- народно-поэтические (постоянные) (красное солнце, буйный ветер, добрый молодец ).

В стихотворном фольклоре эпитет, составляющий вместе с определяемым словом устойчивое словосочетание, выполнял, помимо содержательной, мнемоническую функцию (гр. mnemo nicon - искусство запоминания).

Постоянные эпитеты облегчали певцу, сказителю исполнение произведения. Любой фольклорный текст насыщен такими, по большей части «украшающими», эпитетами.

«В фольклоре, - пишет литературовед В.П.Аникин, - девица всегда красна , молодец - добрый , батюшка - родный , детушки - малые , молодчик - удалый , тело - белое , руки - белые , слезы - горючие , голос - громкий , поклон - низкий , стол - дубовый , вино - зеленое , водочка - сладка , орел - сизый , цветок - алый , камень - горючий , пески - сыпучие , ночь - темная , лес - стоячий , горы - крутые , леса - дремучие , туча - грозная , ветры - буйные , поле - чистое , солнце - красное , лук - тугой , кабак - царев , сабля - острая , волк - серый и пр. »

В зависимости от жанра, подбор эпитетов несколько видоизменялся. Воссоздание стиля, или стилизация фольклорных жанров предполагает широкое использование постоянных эпитетов. Так, ими изобилует «Песня про царя Ивана Васильевича, молодого опричника и удалого купца Калашникова » Лермонтова: солнце красное , тучки синие , златой венец , грозный царь, удалой боец, дума крепкая , дума черная , сердце жаркое , плечи богатырские , сабля острая и т.д.

Эпитет может вбирать в себя свойства многих тропов . Основанный на метафоре или на метонимии , он может сочетаться также с олицетворением...туманная и тихая лазурь над грустно-сиротеющей землею (Ф. И. Тютчев), гиперболой (Уже знает Осень, что такой Глубокий и немой покой - Предвестник долгого ненастья (И. А. Бунин) и другими тропами и фигурами.

Роль эпитетов в тексте

Все эпитеты как яркие, «озаряющие» определения направлены на усиление выразительности образов изображаемых предметов или явлений, на выделение их наиболее существенных признаков.

Помимо этого, эпитеты могут:

Усиливать, подчеркивать какие-либо характерные признаки предметов.

Например: Меж скал блуждая, желтый луч В пещеру дикую прокрался И гладкий череп озарил... (М. Ю. Лермонтов);

Уточнять отличительные признаки предмета (форму, цвет, величину, качество):.

Например: Лес, точно терем расписной , Лиловый , золотой , багряный , Веселой , пестрою стеной Стоит над светлою поляной (И. А. Бунин);

Создавать контрастные по смыслу сочетания слов и служить основой создания оксюморона: убогая роскошь (Л. Н. Толстой), блистательная тень (Е. А. Баратынский);

Передавать отношение автора к изображаемому, выражать авторскую оценку и авторское восприятие явления: ...Дурно пахнут мертвые слова (Н. С. Гумилев); И слово вещее мы ценим, и слово русское мы чтим, И силе слова не изменим (С. Н. Сергеев-Ценский); Что же значит это улыбающееся , благословляющее небо, эта счастливая , отдыхающая земля? (И. С. Тургенев)

Изобразительные эпитеты выделяют существенные стороны изображаемого, не привнося прямую оценку («в тумане моря голубом », «на мертвом небе » и т. п.).

В выразительных (лирических) эпитетах , напротив, ясно выражается отношение к изображаемому явлению («мелькают образы безумные людей », «томительная ночи повесть »).

Следует иметь в виду, что указанное деление достаточно условно, так как и изобразительные эпитеты имеют эмоционально-оценочное значение.

Эпитеты широко используются в художественном и публицистическом, а также в разговорном и научно-популярном стилях речи.

Сравнение - это изобразительный прием, основанный на сопоставлении одного явления или понятия с другим.

В отличие от метафоры сравнение всегда двучленно : в нем называются оба сопоставляемых предмета (явления, признака, действия).

Например: Горят аулы, нет у них защиты. Врагом сыны отечества разбиты, И зарево, как вечный метеор , Играя в облаках, пугает взор. (М. Ю. Лермонтов)

Сравнения выражаются различными способами:

Формой творительного падежа существительных.

Например: Соловьем залетным Юность пролетела, Волной в непогоду Радость отшумела. (А. В. Кольцов) Луна скользит блином в сметане. (Б. Пастернак) Звездопадом летела листва. (Д. Самойлов) На солнце золотом сверкает дождь летучий. (В. Набоков) Стеклянной бахромой висят сосульки. (И. Шмелев) Узорным чистым полотенцем Свисает радуга с берез. (Н. Рубцов)

Формой сравнительной степени прилагательного или наречия.

Например: Эти глаза зеленее моря и кипарисов наших темнее . (А. Ахматова) Девичьи глаза ярче роз. (А. С. Пушкин) Но глаза синее дня. (С. Есенин) Кусты рябин туманней глубины. (С. Есенин) Вольнее младость. (А. С. Пушкин) Правда дороже золота. (Пословица) Светлее солнца тронный зал. М. Цветаева)

Сравнительными оборотами с союзами как, словно, будто, как будто и др.

Например: Как хищный зверь , в смиренную обитель Врывается штыками победитель... (М. Ю. Лермонтов) Глядит апрель на птичий перелет Глазами синими, как лед . (Д. Самойлов) Здесь каждая деревня так люба, Как будто в ней красоты всей вселенной . (А. Яшин) И стоят за дубровыми сетками Словно нечисть лесная , пеньки. (С. Есенин) Как птичка в клетке , Сердце запрыгает. (М. Ю. Лермонтов) Моим стихам, как драгоценным винам , Настанет свой черед. (М. И. Цветаева) Уж близок полдень. Жар пылает. Как пахарь , битва отдыхает . (А. С. Пушкин) Прошедшее, как дно морское , Узором стелется в дали. (В. Брюсов)

За рекою в непокое
Вишня расцвела,
Будто снегом за рекою
Стежку залила.
Будто легкие метели
Мчались во весь дух,
Будто лебеди летели,
Обронили пух. (А. Прокофьев)

При помощи слов подобный, похожий, это .

Например: На глаза осторожной кошки Похожи твои глаза (А. Ахматова);

При помощи сравнительных придаточных предложений.

Например: Закружилась листва золотая В розоватой воде на пруду, Точно бабочек легкая стая С замираньем летит на звезду . (С. А. Есенин) Дождик сеет, сеет, сеет, С полуночи моросит, Словно занавес кисейный За окошками висит. (В. Тушнова) Тяжелый снег, крутясь, закрыл Бессолнечную высь, Как будто сотни белых крыл Бесшумно понеслись . (В. Тушнова) Как дерево роняет тихо листья , Так я роняю грустные слова. (С. Есенин) Как царь любил богатые чертоги , Так полюбил я древние дороги И голубые вечности глаза! (Н. Рубцов)

Сравнения могут быть прямыми и отрицательными

Отрицательные сравнения особенно характерны для устной народной поэзии и могут служить способом стилизации текста.

Например: То не конский топ, Не людская молвь... (А. С. Пушкин)

Особый тип сравнения представляют развернутые сравнения, с помощью которых могут быть построены целые тексты.

Например , стихотворение Ф. И. Тютчева «Как над горячею золой... »:
Как над горячею золой
Дымится свиток и сгорает
И огнь сокрытый и глухой
Слова и строки пожирает -

Так грустно тлится жизнь моя
И с каждым днем уходит дымом,
Так постепенно гасну я
В однообразье нестерпимом!..

О Небо, если бы хоть раз
Сей пламень развился по воле -
И, не томясь, не мучась доле,
Я просиял бы - и погас!

Роль сравнений в тексте

Сравнения, как и эпитеты, используются в тексте с целью усиления его изобразительности и образности, создания более ярких, выразительных образов и выделения, подчеркивания каких-либо существенных признаков изображаемых предметов или явлений, а также с целью выражения авторских оценок и эмоций.

Например:
Мне, дружок мой, нравится,
Когда слово плавится
И когда оно поет,
Жаром строчку обдает,
Чтоб слова от слов зарделись,
Чтоб они, идя в полет,
Вились, бились, чтобы пелись,
Чтобы елись, будто мед .
(А. А. Прокофьев);

В каждой душе словно живет, горит, светится, как звезда на небе , и, как звезда , погасает, когда оно, закончив свой жизненный путь, слетает с наших губ... Бывает, погасшая звезда для нас, людей на земле, горит еще тысячу лет . (М. М. Пришвин)

Сравнения как средства языковой выразительности могут использоваться не только в художественных текстах, но и в публицистических, разговорных, научных.

Метафора (в пер. с греч. - перенос ) - это слово или выражение, которое употребляется в переносном значении на основе сходства двух предметов или явлений по какому-либо признаку. Иногда говорят, что метафора – это скрытое сравнение.

Например , метафора В саду горит костер рябины красной (С.Есенин) содержит сравнение кистей рябины с пламенем костра.

Многие метафоры стали обычными в повседневном употреблении и потому не привлекают внимания, утратили в нашем восприятии образность.

Например: банк лопнул, хождение доллара, кружится голова и др.

В отличие от сравнения, в котором приводится и то, что сравнивается, и то, с чем сравнивается, метафора содержит только второе, что создает компактность и образность употребления слова.

В основу метафоры может быть положено сходство предметов по форме, цвету, объему, назначению, ощущениям и т. п.

Например: водопад звезд, лавина писем, стена огня, бездна горя, жемчужина поэзии, искра любви и др.

Все метафоры делятся на две группы:

1) общеязыковые («стертые»)

Например: золотые руки, буря в стакане воды, горы своротить, струны души, любовь угасла ;

2) художественные (индивидуально-авторские, поэтические)

Например: И меркнет звезд алмазный трепет В безбольном холоде зари (М. Волошин); Пустых небес прозрачное стекло (A. Ахматова); И очи синие, бездонные Цветут на дальнем берегу . (А. А. Блок)

Метафоры Сергея Есенина: костёр рябины красной, берёзовый весёлый язык рощи, ситец неба ; или кровавые слёзы сентября, поросли дождевых капель, булки фонарей и пышки крыш у Бориса Пастернака
Метафора перефразируется в сравнение при помощи подсобных слов как бы, вроде, подобно, словно и т.п.

Существует несколько видов метафоры: стертая, развернутая, реализованная .

Стертая - общепринятая метафора, переносный смысл которой уже не ощущается.

Например: ножка стула, спинка кровати, лист бумаги, стрелка часов и т.п.

На метафоре может строиться целое произведение или большой отрывок из него. Такая метафора называется «развернутой», в ней образ «развертывается», то есть раскрывается подробно.

Так, стихотворение А.С.Пушкина «Пророк » - пример развернутой метафоры. Превращение лирического героя в глашатая воли Господа - поэта-пророка, утоление его «духовной жажды », то есть желания познать смысл бытия и найти свое призвание, изображается поэтом постепенно: «шестикрылый серафим », посланец Бога, преобразил героя своей «десницею » - правой рукой, которая являлась аллегорией силы и мощи. Божьей властью лирический герой получил иное зрение, иной слух, иные мыслительные и духовные способности. Он смог «внять », то есть постичь, возвышенные, небесные ценности и земное, вещественное бытие, ощутить красоту мира и его страдания. Этот прекрасный и мучительный процесс Пушкин изображает, «нанизывая » одну метафору на другую: глаза героя обретают орлиную зоркость, уши наполняет «шум и звон » жизни, язык перестает быть «празднословным и лукавым», передавая полученную в дар мудрость, «сердце трепетное » превращается в «угль, пылающий огнем ». Цепочка метафор скрепляется общей идеей произведения: поэт, каким хотел видеть его Пушкин, должен быть провозвестником будущего и разоблачителем человеческих пороков, своим словом воодушевлять людей, побуждать к добру и правде.

Примеры развернутой метафоры часто встречаются в поэзии и прозе (курсивом отмечена основная часть метафоры, подчеркнуто ее «развертывание»):
… простимся дружно,
О юность легкая моя!
Благодарю за наслажденья,
За грусть, за милые мученья,
За шум, за бури, за пиры,
За все, за все твои дары…
А.С.Пушкин "Евгений Онегин "

Мы пьем из чаши бытия
С закрытыми очами…
Лермонтов "Чаша жизни"

… мальчик, схваченный любовью
К девушке, окутанной шелками…
Н.Гумилев "Орел Синдбада "

Отговорила роща золотая
Березовым веселым языком.
С.Есенин "Отговорила роща золотая …"

Грустя, и плача, и смеясь,
Звенят ручьи моих стихов
У ног твоих,
И каждый стих
Бежит, плетет живую вязь,
Своих не зная берегов.
А.Блок "Грустя, и плача, и смеясь.. ."

Сохрани мою речь навсегда за привкус несчастья и дыма…
О.Мандельштам "Сохрани мою речь навсегда …"

… бурлила, королей смывая,
Улица июльская кривая…
О.Мандельштам "Я молю, как жалости и милости… "

Вот охватывает ветер стаи волн объятьем крепким и бросает их с размаха в дикой злобе на утесы, разбивая в пыль и брызги изумрудные громады.
М.Горький "Песня о Буревестнике "

Море проснулось. Оно играло маленькими волнами, рождая их, украшая бахромой пены, сталкивая друг с другом и разбивая в мелкую пыль.
М.Горький "Челкаш "

Реализованная - метафора , которая вновь обретает прямое значение. Результат этого процесса на бытовом уровне часто бывает комическим:

Например: Я вышел из себя и вошел в автобус

Экзамен не состоится: все билеты проданы.

Если ты ушел в себя , не возвращайся с пустыми руками и т.п.

Простодушный шутник-могильщик в трагедии В.Шекспира «Гамлет » на вопрос главного героя о том, «на какой почве » «потерял рассудок» молодой принц, отвечает: «На нашей датской ». Он понимает слово «почва » буквально - верхний слой земли, территория, в то время как Гамлет имеет в виду переносный смысл - по какой причине, вследствие чего.

«Ох, тяжела ты, шапка Мономаха ! » - жалуется царь в трагедии А.С.Пушкина «Борис Годунов ». Корона российских царей со времени Владимира Мономаха имела форму шапки. Она была украшена драгоценными камнями, поэтому была «тяжелой» в буквальном смысле слова. В переносном – «шапка Мономаха » олицетворяла «тяжесть », ответственность царской власти, тяжкие обязанности самодержца.

В романе А.С.Пушкина «Евгений Онегин » важную роль играет образ Музы, которая с античных времен олицетворяла источник поэтического вдохновения. Выражение «поэта посетила муза» имеет переносный смысл. Но Муза - подруга и вдохновительница поэта - появляется в романе в образе живой женщины, молодой, красивой, веселой. В «студенческой келье » именно Муза «открыла пир младых затей » - шалостей и серьезных споров о жизни. Именно она «воспела » всё то, к чему стремился юный поэт, - земные страсти и желания: дружбу, веселое застолье, бездумную радость – «детские веселья ». Муза, «как вакханочка резвилась », а поэт гордился своей «подругой ветреной ».

Во время южной ссылки Муза предстала романтической героиней - жертвой своих пагубных страстей, решительной, способной к безрассудному бунту. Ее образ помогал поэту создать в стихах атмосферу загадочности и таинственности:

Как часто ласковая Муза
Мне услаждала путь немой
Волшебством тайного рассказа !..

В переломный момент творческих исканий автора именно она
Явилась барышней уездной,
С печальной думою в очах…

На протяжении всего произведения «ласковая Муза » была верной «подругой » поэта.

Реализация метафоры часто встречается в поэзии В.Маяковского. Так, в поэме «Облако в штанах » он реализует ходовое выражение «нервы разгулялись » или «нервы шалят »:
Слышу:
тихо,
как больной с кровати,
спрыгнул нерв.
вот, -
сначала прошелся
едва-едва,
потом забегал,
взволнованный,
четкий.
Теперь и он, и новые два
мечутся отчаянной чечеткой…
Нервы –
большие,
маленькие,
многие, -
скачут бешеные,
и уже
у нервов подкашиваются ноги !

Следует помнить, что граница между различными видами метафоры весьма условная, зыбкая и точно определить тип бывает сложно.

Роль метафор в тексте

Метафора является одним их самых ярких и сильных средств создания выразительности и образности текста.

Через метафорическое значение слов и словосочетаний автор текста не только усиливает зримость и наглядность изображаемого, но и передает неповторимость, индивидуальность предметов или явлений, проявляя при этом глубину и характер собственного ассоциативно-образного мышления, видения мира, меру таланта («Важнее всего быть искусным в метафорах. Только этого нельзя перенять от другого - это признак таланта» (Аристотель).

Метафоры служат важным средством выражения авторских оценок и эмоций, авторских характеристик предметов и явлений.

Например: Мне душно в этой атмосфере! Коршуны ! Совиное гнездо ! Крокодилы ! (А. П. Чехов)

Помимо художественного и публицистического стилей, метафоры характерны для разговорного и даже научного стиля («озоновая дыра », «электронное облако » и др.).

Олицетворение - это разновидность метафоры, основанная на переносе признаков живого существа на явления природы, предметы и понятия.

Чаще всего олицетворения используются при описании природы .

Например:
Катясь чрез сонные долины,
Туманы сонные легли ,
И только топот лошадиный,
Звуча, теряется вдали.
Погас, бледнея, день осенний,
Свернув душистые листы,
Вкушают сон без сновидений
Полузавядшие цветы .
(М. Ю. Лермонтов)

Реже олицетворения связаны с предметным миром.

Например:
Не правда ль, больше никогда
Мы не расстанемся? Довольно?..
И скрипка отвечала да,
Но сердцу скрипки было больно.
Смычок все понял , он затих ,
А в скрипке эхо все держалось...
И было мукою для них,
Что людям музыкой казалось.
(И. Ф. Анненский);

Что-то добродушное и вместе уютное было в физиономии этого дома . (Д. Н. Мамин-Сибиряк)

Олицетворения - тропы очень давние, своими корнями уходящие в языческую старину и потому занимающие столь важное место в мифологии и фольклоре. Лиса и Волк, Заяц и Медведь, былинные Змей Горыныч и Идолище Поганое - все эти и другие фантастические и зоологические персонажи сказок и былин знакомы нам с раннего детства.

На олицетворении строится один из самых близких к фольклору литературных жанров - басня.

Без олицетворения и сегодня немыслимо представить художественные произведения, без них немыслима наша повседневная речь.

Образная речь не только наглядно представляет мысль. Её достоинство и в том, что она короче. Вместо того, чтобы подробно описывать предмет, мы можем его сравнить с уже известным предметом.

Нельзя представить поэтическую речь без использования этого приёма:
"Буря мглою небо кроет
Вихри снежные крутя,
То, как зверь, она завоет ,
То заплачет, как дитя." (А.С. Пушкин)

Роль олицетворений в тексте

Олицетворения служат для создания ярких, выразительных и образных картин чего-либо, усиления передаваемых мыслей и чувств.

Олицетворение как выразительное средство используется не только в художественном стиле, но и в публицистическом и научном.

Например: рентген показывает, прибор говорит, воздух лечит, что-то зашевелилось в экономике.

Наиболее распространены метафоры, образованные по принципу олицетворения, когда неодушевленный предмет получает свойства одушевленного, как бы приобретает лицо.

1. Обычно два компонента метафоры-олицетворения представляют собой подлежащее и сказуемое: «вьюга злилась », «ночевала тучка золотая », «играют волны ».

«Злиться », то есть испытывать раздражение, может лишь человек, но «вьюга », метель, погружая мир в холод и мрак, тоже приносит "зло ". «Ночевать », спокойно спать ночью, способны лишь живые существа, «тучка » же олицетворяет молодую женщину, нашедшую неожиданный приют. Морские «волны » в воображении поэта «играют », подобно детям.

Примеры метафор такого типа мы часто находим в поэзии А.С.Пушкина:
Не вдруг восторги бросят нас…
Над ним летает смертный сон...
Промчались дни мои…
Жизни дух проснулся в нем...
Отечество тебя ласкало…
Пробуждается поэзия во мне…

2. Многие метафоры-олицетворения построены по способу управления: «лиры пенье », «говор волн », «любимец моды », «счастья баловень » и др.

Музыкальный инструмент подобен человеческому голосу, и он тоже «поет », а плеск волн напоминает тихую беседу. «Любимец », «баловень » бывают не только у людей, но и у своенравной «моды » или у переменчивого «счастья ».

Например: «зимы угрозы», «бездны глас», «утеха грусти», «день уныния», «сын лени», «нити… веселья», «брат родной по музе, по судьбам», «жертва клеветы», «соборов восковые лики», «радости язык», «скорби груз», «надежду юных дней», «страницы злобы и порока», «святыни голос», «волею страстей».

Но существуют метафоры, образованные иначе. Критерий различия здесь - принцип одушевленности и неодушевленности. Неодушевленный предмет НЕ получает свойств одушевленного.

1). Подлежащее и сказуемое: «кипит желанье », «глаза горят », «сердце пусто ».

Желание в человеке может проявляться в сильной степени, бурлить и «кипеть ». Глаза, выдавая волнение, сияют и «горят ». Сердце, душа, не согретые чувством, могут стать «пустыми ».

Например: «я рано скорбь узнал, постигнут был гоненьем», «не вдруг увянет наша младость», «полдень… пылал», «луна плывет», «текут беседы», «рассказы расстилались», «любовь… угасла», «я тень зову», «жизнь упала».

2). Словосочетания, построенные по способу управления, тоже могут, являясь метафорами, НЕ являться олицетворением: «кинжал измены », «гробница славы », «цепью облаков » и др.

Холодное оружие - «кинжал » - убивает человека, но «измена » подобна кинжалу и тоже может уничтожить, сломать жизнь. «Гробница » - это склеп, могила, но похоронены могут быть не только люди, но и слава, любовь мирская. «Цепь » состоит из металлических звеньев, но «облака », причудливо переплетаясь, образуют в небе подобие цепи.

Например: «лести ожерелья», «сумерки свободы», «лес… голосов», «тучи стрел», «шум стихотворчества», «колокол братства», «стихов накал», «огонь… черных глаз», «соль торжественных обид», «науку расставанья», «пламя крови южной» .

Многие метафоры такого рода образованы по принципу овеществления, когда определяемое слово получает свойства какого-либо вещества, материала: «окна хрусталь», «золото волос» .

В солнечный день окно кажется сверкающим, как «хрусталь », а волосы приобретают цвет «золота ». Здесь особенно заметно скрытое сравнение, заложенное в метафоре.

Например: «в черном бархате советской ночи, В бархате всемирной пустоты», «стихов… виноградное мясо», «хрусталь высоких нот», «стихов гремучим жемчугом».

Память человека и память компьютера… Отчего мы пытаемся провести какую-то аналогию, между такими, казалось бы, несовместимыми вещами? А давайте попробуем вспомнить свое детство, либо детство своего ребенка, когда перед ним появились кубики. Вы скажете, что это совершенно не подходящее сравнение: ребенок с его кубиками и проблемы психологии, но не будем спешить…

Совсем маленький, малыш сидит, рассматривает новые для него предметы, перебирает, поворачивая во все стороны. Ему нравится их яркая окраска, форма, он их ощущает, радуется, но еще ничего с ними не делает.

Теперь он немного повзрослел и берет наиболее понравившийся кубик, возит его, при этом, издавая звуки, похожие на рев машины, малыш ассоциирует свой кубик с реальным средством передвижения.

Еще позже - кубики "становятся" движущимся длинным составом, либо превращаются в дом, дворец. На самом деле, ребенок играет с кубиками, но представляет, ассоциирует их с чем-то реальным.

Ребенку, да и вообще человеку свойственны ассоциации, аналогии, метафоры - благодаря этому ему легче объяснять или запоминать, что-то. Кто из нас не пользовался при запоминании ассоциациями?

1. Краткий экскурс в историю психологии

А сейчас немного углубимся в историю развития психологии. И тут мы увидим, что и раньше проводились аналогии между процессами, происходящими в мозгу человека и различными устройствами, и, естественно, что в век компьютеризации - аналогом был взят компьютер.

А ранее, например, З. Фрейд имел перед собой аналог - электрические процессы, И.П. Павлов представлял работу мозга, как коммутатор телефонной станции, у А.А. Ухтомского аналогом мозга был приемник радиоволн, а П.И. Зинченко уже определял зависимость объема памяти от количества информации на символ.

О чем это говорит? Что в каждый исторический период, психология искала наиболее современные пути исследования процессов, происходящих в мозгу человека. Развитие инженерных наук, как бы "подталкивало" психологов к современным сравнениям, аналогиям. Понятно, что такое сравнение используется не больше, чем метафора, а ни в коем случае не как отождествление.

1. Компьютерная метафора в когнитивной психологии

Почему когнитивная психология , принявшая аналогию работы мозга с устройством и работой компьютера, так отличается от других технических аналогий?

Произошло, в своем роде, взаимное проникновение: специалисты, занимающиеся разработкой вычислительной техники, искусственного интеллекта создали такую компьютерную метафору, которая вывела их к представлениям современной психологии о системе субъективного опыта человека, о способах репрезентации и хранения знаний в этой системе.

Эта метафора как бы послужила источником возникновения компьютерной метафоры в когнитивной психологии . А откуда появилось такое определение "компьютерная метафора"? Скорее всего "компьютерная метафора" появилась в то время, когда создавалась новая наука - кибернетика, "отцом" которой был Норберт Винер и, возможно, ему можно приписать авторство этого определения.

Когнитивная метафора не отрицает психологическую теорию, а способствует ее объяснению в конструктивных понятиях. В эту метафору можно вписать огромное количество разных наук. Внутри такой метафоры кроме психологии, можно решить многие технические проблемы.

Благодаря развитию когнитивной психологии и претворению идей компьютерной метафоры в жизнь, удалось достаточно хорошо исследовать память человека. Исследования памяти это большая победа когнитивной психологии, ведь именно благодаря ей мы смогли узнать о памяти гораздо больше за последние несколько лет, чем за всю предыдущую историю.

Когнитивная психология - это психология познания, и она изучает такие процессы, как: получение человеком информации, представление человека об этой информации, сохранение ее в памяти и преобразование в знания, влияние этих знаний на поведение человека.

Некоторые зарубежные теоретики познания считают, что проблема процессуальности познания на самом деле навязана психологии ее философским происхождением (см., например, Erdelyi, 1974). Поэтому познание необходимо рассматривать не как систему отдельных познавательных функций, а скорее как систему приобретения и переработки знаний. "Познание, – пишет У. Найссер (Neisser, 1967, р. 4; цит. по Величковский, 1982), – это обобщенное название для всех процессов, посредством которых сенсорная информация трансформируется, редуцируется, усиливается, сохраняется, извлекается и используется. Оно имеет отношение к этим процессам даже тогда, когда они разворачиваются в отсутствие релевантной стимуляции, как это имеет место при воображении или галлюцинациях. Такие термины, как ощущение, восприятие, воображение, запоминание, припоминание, решение задач и мышление ... относятся к гипотетическим стадиям или аспектам процесса познания". Таким образом, "познание – акт знания, и когнитивная психология – это изучение всех человеческих действий, имеющих отношение к знанию. Эти действия включают внимание, творческий потенциал, память, восприятие, решение задач, размышление и использование языка" (Neisser, 2009).

Такое представление о познании является относительно новым для психологии. Оно сложилось постепенно во второй половине прошлого века прежде всего в американской когнитивной психологии и междисциплинарных исследованиях знаний в рамках когнитивной науки или, как ее еще предлагали называть в русском варианте, когнитологии (Величковский, 1982; 1990; Найссер, 1981; Солсо, 1996; Fodor, 1975; 1979; Johnson-Laird, 1983; 1988). Концептуальной основой этого направления в исследовании познания является аналогия между мозгом и вычислительной машиной, известная как "компьютерная метафора ".

Идея аналогии между человеком и компьютером восходит к работам известного английского математика Алана Тьюринга (1912–1954), заложившего основы современных представлений о вычислительных устройствах (см., например, Turing, 1950). Свои размышления он выразил в виде метафоры, получившей название машины Тьюринга. Представим себе машину, через которую проходит бесконечная лента, в ее ячейках хранится какая-либо информация. Машина предназначена для того, чтобы, пользуясь ограниченным набором элементарных логических правил, перемещать информацию из одной ячейки в другую. По сути дела, в данном случае речь идет о системе двоичных вычислений. Рассуждая об эффективности такого рода вычислительных процедур, А. Тьюринг показал, что подобные машины могут в принципе моделировать любые процессы и состояния, существующие в природе, в том числе и свою собственную работу. Кроме того, они способны моделировать и возможное положение дел в том или ином мире, т.е. создавать контрфактические или абсурдные модели мира. Естественно возникает вопрос: а нельзя ли систему человеческого познания описать по аналогии с данной гипотетической машиной?

Действительно, принцип работы человеческого мозга может в известной мере быть соотнесен с принципами работы машины Тьюринга. Ведь он также регистрирует и преобразует информацию, функционируя на основе двоичных кодов – возбуждения и торможения. Можно предполагать, что в таком случае результатом его работы и являются модели подлинной, виртуальной, и вновь создаваемой реальности. Эти модели, таким образом, по своей природе являются лишь результатом работы системы вычислительных процедур, реализуемых центральной нервной системой над регистрируемой сенсорной информацией, заданной в двоичных кодах возбуждения и торможения. Если все обстоит так на самом деле, тогда предметом психологического изучения, по крайней мере в рамках раздела, занимающегося познанием, должен стать анализ того, как порождаются, преобразуются и функционируют эти модели знаний и какое влияние они оказывают на поведение. Вопрос лишь в том, насколько такой подход оправдан.

Конечно, проще всего принять эту идею лишь в качестве общенаучной метафоры, не предполагающей полного отождествления человеческого познания с работой гипотетической машины (см., например, Величковский, 1982; Найссер, 1981). Тогда такая постановка проблемы может быть оценена лишь с точки зрения ее эвристической ценности. По-видимому, мало кто из современных исследователей познания станет отрицать тот факт, что идея человека-компьютера оказала огромное влияние на развитие всей психологии в 50–80-х гг. прошлого века. С другой стороны, целый ряд исследователей познания в более поздний период пошли даже несколько дальше в своих предположениях. Они выдвинули утверждение, что процесс познания действительно основан на преобразовании абстрактных символических представлений и не более того (см., например, Fodor, 1979; Pylyshyn, 1980; Фодор, Пылышын, 1996). Таких исследователей одно время даже называли энтузиастами компьютеризации.

Следует отметить, что многие исследователи познания не были готовы согласиться с такой постановкой вопроса энтузиастов компьютеризации (см., например, Searl, 1980; Лакофф, 1988; Брушлинский, 1986). С их точки зрения психика, являясь реальностью особого рода, в принципе не может быть сведена к процессам оперирования дискретными символами, так как в этом случае за рамками рассмотрения остаются ее практические, мотивационные аспекты, которые действительно, как правило, не входят в поле зрения когнитивной психологии.

Эмпирическая неоднозначность возражений такого рода может быть проиллюстрирована следующим сомнением энтузиаста компьютеризации. Представим себе, что технология протезирования живых органов достигла бы такой степени, что было бы возможно заменять отдельные клетки человеческого мозга их искусственными аналогами, в точности воспроизводящими функции нейронных структур. В этом случае человек, подвергшийся операции по полной замене мозговой ткани искусственными элементами и сохранивший все способности говорить, решать задачи, хранить знания и т.д., будет живым существом или машиной (Pylyshyn, 1980)?

Вообще вопрос в такой его постановке, по-видимому, в принципе не разрешим. Это скорее проблема веры, чем знания (Солсо, 1996). Поэтому предлагается несколько упрощенный вариант постановки данной проблемы. Предполагается, что если мы не сможем распознать отличий в работе машины и человека, то тем самым будут получены доказательства того, что работа моделирующего устройства, описанного Тьюрингом, действительно принципиально не отличается от принципов функционирования человеческого мозга. Один из главных аргументов такого рода известен как имитационный тест Тьюринга (Turing, 1950).

Представим себе (рис. 1.3), что в двух различных комнатах находятся машина Тьюринга (А) и человек (В). Оба они выдают себя за человека. У нас (С) имеется возможность отправлять запросы в адрес обоих, но мы не знаем, в каком случае мы получаем ответ от настоящего человека, а когда – от машины Тьюринга. Возникает вопрос, сможем ли мы, задавая любые вопросы, определить, когда на самом деле мы имеем дело с ответами человека, а когда – с ответами машины? В этом и заключается идея воображаемого эксперимента, известного как имитационный тест Тьюринга.

Рис. 1.3.

На первый взгляд кому-то может показаться, что идея такого эксперимента имеет чисто гипотетическое и теоретическое значение. Конечно, построить реальный эксперимент с гипотетической машиной просто невозможно по логике вещей окружающего нас мира. Однако к нему можно приблизиться. Ведь современные вычислительные машины в значительной степени реализуют идеи Тьюринга. Таким образом, заменив теоретическую конструкцию работающим автоматом, можно реализовать выдвинутую идею, внедрить ее в практику эксперимента. За последние полвека было разработано множество компьютерных программ, в той или иной степени моделирующих возможности человеческого интеллекта (см., например, Schank, 1972; 1980; Winograd, 1972). Авторы некоторых из них даже прямо претендовали и продолжают претендовать на то, что их программы вполне способны пройти тест Тьюринга (см., например, Colby et al., 1972).

Но, понятно, бывают эксперименты, специально организованные, и те, на которые можно ссылаться. Известен случай, описанный специалистом по проблемам когнитивной психологии и искусственного интеллекта Д. Боброу. Оказывается, при определенных условиях даже работа простейшей программы, моделирующей работу психотерапевта, беседующего с клиентом по правилам индирективного метода, может быть принята за разговор с реальным человеком посредством передающего устройства (см. Oatley, 1978). В учебном пособии по когнитивной психологии Р. Солсо (1996) можно найти ряд интересных примеров работы такого рода программ. Чтение этих примеров может произвести полное впечатление осмысленности разговора, особенно в ситуации, когда вы не знаете, что запись представляет собой диалог машины и человека, не догадывающегося о том, что он говорит с машиной.

Некоторые теоретики познания, правда, считают, что тест Тьюринга слишком мягкий для того, чтобы служить критерием "разумности" автомата. Поэтому Р. Шенк, например, предлагает более жесткий критерий (Schank, 1986). В дополнение к имитационному тесту Тьюринга он вводит объяснительный тест, согласно которому можно оценить уровень понимания в работе искусственной системы. Критерием интеллектуальности машины, таким образом, может стать не только общее впечатление от ее работы, т.е. степень похожести ее поведения на поведение человека, но и то, насколько хорошо машина "понимает" свою собственную работу и может объяснить свои действия. В связи с этим Шенк (Schank, 1986) предлагает разводить несколько уровней понимания. Самым низшим уровнем, по мнению Шенка, является то, что он называет осмыслением. В качестве такового может выступать простое умение резюмировать информацию, содержащуюся в тексте. Более высоким уровнем понимания является когнитивное понимание, к которому он относит умение делать выводы из имеющегося семантического содержания. Наконец самым высоким уровнем понимания является то, что Шенк называет полной эмпатией. Это умение чувствовать глубинные смыслы сообщения, сочувствовать и сопереживать собеседнику. Ясно, что этот уровень понимания пока не доступен вычислительным устройствам и, возможно, в принципе не реализуем в искусственных системах. Однако первые два уже нашли достаточно широкое применение, например в системах машинного перевода или экспертных системах, и на этих уровнях вполне можно говорить об определенном подобии компьютерного и человеческого познания.

Суммируя приведенные доводы, кажется вполне приемлемым определить познание как процесс мысленного моделирования действительности. Такое понимание познания, с одной стороны, сохраняет возможность исследования отдельных познавательных процессов, а с другой – предполагает свою собственную проблематику, вытекающую из самой постановки вопроса о природе познания. И кроме того, оно позволяет до определенного предела использовать концептуальный аппарат компьютерных наук в описании процессов познания, не боясь проводимых аналогий.

Структурно-блочный подход

Одной из первых реализаций информационного подхода в психологии познания в 60-е гг. прошлого века стал подход, который обычно обозначают как структурно-блочный. Он основывается на выделении этапов, или блоков переработки информации, каждый из которых характеризуется своей спецификой.

Первым тезисом этого подхода стала идея двойственности памяти. На самом деле она возникла задолго до появления информационного подхода, еще в конце XIX в., но в то время не получила достаточно широкого распространения в психологии.

Речь идет о разграничении первичной и вторичной памяти. Рассматривая природу памяти, классик американской и мировой психологии У. Джеймс (1842–1910) в своем фундаментальном труде "Основания психологии", впервые изданном в 1890 г., указывает на ее двойственность, противопоставляя друг другу первичную и вторичную память.

Первичная память представляет собой, по мнению У. Джеймса, психологическое настоящее, она отражает то, что происходит сейчас, или то, что только что совершилось. Выражаясь более современным языком, первичная память – это кратковременная память. Представьте себе, что в тот момент, когда вы читаете этот параграф, кто-то подходит к вам и спрашивает: "Что вы читаете?". Вы объясняете, что сейчас вы изучаете идеи Джеймса, касающиеся памяти, пытаетесь понять, что такое первичная память. Вот в это время вы как раз и обращаетесь к содержанию этого вида памяти.

С другой стороны, этот человек может спросить вас о том, о чем вы в данный момент вовсе и не думаете, но что все же, тем не менее, как-то сохраняется в глубинах вашей памяти, например о том, как вы отпраздновали окончание школы. В этом случае вам потребуется обращение к содержанию вторичной памяти. Это память, в точном смысле слова представляющая собой психологическое прошлое. Вторичная память связана с припоминанием событий, произошедших дни, недели, месяцы или даже годы назад. В современной психологии она обозначается термином долговременная память. Заметьте, что для того, чтобы обратиться к содержанию вторичной (долговременной) памяти, необходимо сделать его содержание достоянием уже первичной памяти.

В течение долгого времени эти идеи Джеймса не оказывали непосредственного влияния на развитие психологии памяти и психологии познания. Однако в связи с развитием информационного подхода в 60-е гг. прошлого века они снова стали актуальными, так как в значительной степени оказались созвучными разделению оперативной и постоянной памяти у вычислительных устройств. Эти идеи также оказались очень удобными для объяснения широкого круга экспериментальных фактов, полученных уже в рамках информационного подхода (см. Клацки, 1977). Укажем здесь лишь на некоторые наиболее известные и важные факты такого рода. Как правило, среди прочего в подтверждение правильности идеи двойственной памяти ссылаются на факты антериоградной амнезии и позиционные эффекты запоминания.

Антериоградной амнезией называют случаи, когда человек оказывается не в состоянии запомнить какие-либо новые факты, но не теряет способности припоминания тех знаний, которые хранятся в его памяти уже достаточно долгое время. Знаменитый русский психиатр С. С. Корсаков (1854–1900) называл такое расстройство памяти множественным невритом.

Вот как описывает С. С. Корсаков (1954) один из таких случаев:

"Больной совершенно забывал то, что случалось с ним сегодня в самое недавнее время; он не мог ответить, ел ли он сегодня или нет, был ли у него кто-нибудь или нет. То, что было с ним за пять минут до данной минуты, он не мог вспомнить, и если ему напоминали, готов был горячо спорить, что этого вовсе не было. Иногда, впрочем, соглашался, говоря, что, может быть, он и позабыл, так как, говорил он, “у меня всегда память была слабая”. То, что было задолго до его болезни, больной хорошо помнит, рассказывает с подробностями; но то, что было уже около времени начала болезни, приблизительно за весь июнь месяц, больной помнит довольно плохо. Так, например, он в июне написал повесть и довел ее до половины, а теперь позабыл, чем она должна кончиться. Кроме того, он получил в июне несколько важных для него писем из редакций, а теперь об этом не помнит, и когда ему напоминают, весьма удивляется и говорит: “Не может этого быть”".

С. С. Корсаков, характеризуя это расстройство памяти, особо отмечал показательный "контраст полнейшего беспамятства, амнезии, относительно недавнего и сравнительной стойкости памяти давнего".

В отечественной психиатрии и психологии это расстройство памяти получило название "синдрома Корсакова". В зарубежной литературе оно известно как "синдром Милнер" благодаря многолетним наблюдениям, произведенным Б. Милнер, впервые опубликованным в 1959 г., за одним из ее пациентов. Этот человек – Генри Молашен, более известный в научных кругах как пациент Η. М. – в возрасте 27 лет перенес нейрохирургическую операцию по удалению части гипокампа, в результате которой он полностью лишился способности запоминать что- либо новое. Скончался он в возрасте 82 лет в 2008 г., ощущая себя 27-летним.

Очевидно, что расстройства памяти, описанные Корсаковым и Милнер, в рамках теории двойственной памяти могут интерпретироваться как нарушения связи первичной и вторичной памяти, невозможности переноса во вторичную память на постоянное хранение тех знаний, что были только что восприняты и уже находятся в первичной памяти.

Другим важным фактом, обычно интерпретируемым в пользу теории двойственной памяти, является закономерность, впервые описанная в работах создателя психологии памяти Г. Эббингауза и довольно пристально исследованная уже в рамках информационного подхода. Эта закономерность получила название эффекта края. Многочисленные экспериментальные исследования свидетельствуют, что обычно при запоминании какого-либо вербального материала, организованного в списки, например списков бессмысленных слогов, мы лучше всего можем запомнить и воспроизвести самое начало и конец этого списка. Кривая, описывающая зависимость успешности припоминания от позиции запоминаемого элемента в списке в этих случаях имеет ярко выраженную U-образную форму. Начальная часть этой кривой, как предполагается, отражает процессы извлечения из долговременной памяти. Спад кривой от начала к середине ряда объясняется переполнением блока первичной памяти, объем хранения в котором ограничен. В результате по мере заполнения этого блока первичной памяти часть информации не может быть обработана и утрачивается. Эффект недавности, выражающийся в подъеме позиционной кривой в самом конце ряда, объясняется, в свою очередь, извлечением информации непосредственно из первичной памяти. В пользу такого объяснения также свидетельствует тот факт, что, как правило, испытуемые начинают воспроизведение именно с тех элементов, которые были предъявлены в самом конце ряда. Если же воспроизведение ряда начинается с некоторой отсрочкой, скажем в 30 с, в течение которых испытуемый не имеет возможности повторять запоминаемые элементы, отвлекаясь на другую задачу, этот эффект конца ряда исчезает (см. подробнее Клацки, 1977).

Основываясь на фактах такого рода, американские психологи Н. Во и Д. Норман в 1965 г. предложили теорию переработки информации, в которой присутствуют два этапа. Эти этапы они вслед за У. Джеймсом обозначили терминами первичная и вторичная память. Согласно модели Нормана и Во, стимул подвергается сенсорной переработке и результаты этой переработки поступают в первичную память. Здесь осуществляется более тщательная сознательная переработка информации, после чего она отправляется во вторичную память, где может сохраняться неопределенно долгое время. При необходимости повторного использования этой информации она извлекается из вторичной памяти и снова переводится в первичную память.

Эта концептуальная модель вдохновила других исследователей, которые создали большое число своих собственных теоретических конструкций, описывающих процессы переработки информации. Наиболее известной и разработанной теорией такого плана стала теория Р. Аткинсона и Р. Шиффрина, получившая название многокомпонентной теории памяти (Atkinson & Shiffrin, 1968; Аткинсон, 1980).

Многокомпонентная теория

В 1968 г. американские психологи, сотрудники лаборатории математической психологии Стэндфордского университета Р. Аткинсон и Р. Шиффрин представили модель обработки информации, которую они сами обозначили как многокомпонентная теория памяти. Поскольку в этой теории выделяются три основных компонента переработки и хранения информации, модель стали называть трехкомпонентной теорией памяти. Перечислим эти компоненты, или блоки переработки информации:

• блок сенсорных регистров (ультракратковременная память);
• блок кратковременной памяти;
• блок долговременной памяти.

Один из критериев, задающих выделение трех блоков переработки информации, определен самими названиями данных систем – длительность хранения информации.

Блок сенсорных регистров представляет собой кратковременное удержание следа восприятия, т.е. отражает факт инерционности восприятия. Длительность хранения здесь соизмерима с 1 с, чуть меньше или чуть больше. Вспомните, как вы, находясь в задумчивом состоянии, не сразу схватываете смысл обращенного к вам вопроса, успевая переспросить: "что?", но тут же соображаете, что у вас спросили. Это так называемая эхоическая память, слуховой регистр. Существуют сенсорные регистры и других модальностей, например зрительный регистр, иконическая память. Подробнее об этом будет рассказано в следующей главе.

Кратковременная память удерживает информацию более длительное время благодаря ее активной обработке. Это достигается с помощью механизма повторения. Представьте себе, что кто-то назвал вам номер своего телефона. Вы хотите его запомнить или записать и для этого повторяете номер. Пока вы это делаете, информация сохраняется в кратковременной памяти. Если вы это делаете достаточно тщательно, велика вероятность, что информация перейдет в долговременную память. Иначе она будет утрачена.

Долговременная память , по мнению Р. Аткинсона и Р. Шиффрина, представляет собой блок постоянного хранения информации. Но для того чтобы обратиться к этой информации и использовать ее, необходимо снова переместить нужную информацию в кратковременную память. Если вы не сможете сделать этого, информация окажется недоступной, как будто бы ее и нет в памяти.

Как видим, эта теоретическая конструкция не просто развивает идеи Джеймса о существовании двух относительно независимых друг от друга систем памяти, но в и значительной степени использует представления об устройстве вычислительной машины для объяснения организации человеческого познания, т.е. является реализацией компьютерной метафоры, о которой мы подробно говорили в предыдущем параграфе. Сенсорные регистры – не что иное, как системы ввода информации в компьютер: клавиатура – аналог тактильного регистра, микрофон – слухового (эхоической памяти), видеокамера – зрительного (иконической памяти). Кратковременная память – аналог той части компьютера, которая объединяет центральный процессор и память со случайным доступом. Наконец, долговременная память – аналог систем длительного хранения информации в компьютере: флэш-накопители, гибкие, жесткие, оптические и магнитооптические диски, перфоленты и перфокарты.

Вместе с тем нужно иметь в виду, что различия между этими тремя блоками хранения и переработки информации носят более сложный и системный характер. Для того чтобы более точно описать специфику каждого блока переработки информации, необходимо ответить на следующие вопросы.

• В какой форме информация должна быть представлена в памяти, закодирована ?
• Каков предельный объем хранения информации?
• Как долго информация может хранится в памяти?
• Каким образом обеспечивается ввод информации?
• Как осуществляется доступ к информации?
• Почему информация утрачивается, декодируется ?

Несмотря на то что трехкомпонентная теория Р. Аткинсона и Р. Шиффрина многократно критиковалась и по сути уже давно была пересмотрена даже ее авторами, идея выделения трех базовых систем переработки информации продолжает сохранять эвристическую ценность вплоть до наших дней. Именно поэтому дальнейшее обсуждение курса психологии познания в данном учебнике будет построено в самых общих концептуальных рамках, заданных этой теорией. Сначала мы рассмотрим устройство и работу сенсорных регистров, ответив на заданные вопросы, поговорим о процессах ощущения и восприятия. Затем перейдем к описанию работы кратковременной памяти, позже получившей название рабочей памяти. Здесь мы подробно обсудим механизмы переработки информации, имеющие отношение к процессам внимания и научения. Наконец, третья часть учебника обращена к вопросам, связанным с работой долговременной памяти. В этой части мы затронем вопросы, которые в традиционных подходах относят не только к процессам памяти, но также мышления, воображения и языка.